Я родилась в этом городе, и наверное тут и умру. Хотя кто знает? Мы никогда не можем быть ни в чем уверенными. Сегодня все хорошо, жизнь кажется счастливой и радостной, а завтра все летит под откос, как будто так все и было задумано, а ты просто не знаешь, куда бежать, как быть, что делать — ты просто не-го-тов.
У меня была замечательная семья — мама учительница младшей школы, папа — преподаватель биоинженерии в университете. И я — их дочь, мама звала меня лепесточком — я всегда казалась ей нежной и ранимой, и так и было, пока не пришлось отрастить шипы. Я была очень творческой, обожала рисовать, любила музыку, еще маленькой девочкой меня отдали в музыкальную школу, мама очень хотела, чтобы я в итоге пошла по музыке — и не зря, у меня определенно был к этому талант, да и абсолютный музыкальный слух к тому же. Папа нас с мамой поддерживал в этом стремлении к искусству – а может ему просто было некуда деваться. Мы были очень хорошей счастливой семьей. Пока не умерла мама. Она сгорела очень быстро — рак груди, химиотерапия не помогла, операция тоже — она и умерла то на операционном столе — сердце не выдержало. Мне было тогда тринадцать лет, и мы с отцом с трудом пережили такой удар. Мама была нашим солнцем, мы любили ее, а тут ее не стало, и нам с папой пришлось пересилить себя и начать светить друг другу.
Он старался справляться со мной как мог — насколько вообще может справляться вдовец с дочерью-подростком. Легко не было — мы оба переживали кризис, не обходилось без хлопанья дверьми и криками, но в итоге каждый из нас потом приходил мириться, потому что, по-хорошему, кроме друг друга у нас и не было больше никого, кому мы могли бы доверять, кого могли бы считать семьей. Большая часть родственников отца осталась в Испании, мама же была американкой-сиротой, и ни о какой родне тут и не могло идти речи. Мы с папой были сами по себе и выживали как могли. Он работал изо всех сил, чтобы накопить мне на учебу в университете, я хотела поступить в театральный колледж при университете Поинт Парк, но учеба там стоила ужасно много. Пусть отец и зарабатывал неплохо, раз мы имели неплохой дом с хорошей лужайкой, но назвать его миллионером было сложно.
Я же в свою очередь постаралась закончить школу так хорошо, насколько могла, а также сдать успешно экзамены. Поступила в университет и казалось, что дальше жизнь будет только лучше. У меня появились приятели, вроде как друзья, я была у преподавателей на хорошем счету, была одной из лучших студенток, которой пророчили большой успех на театральном поприще, но после белой полосы всегда приходит черная, а в моем случае настала... сами знаете, что там дальше.
Несколько месяцев назад мы с отцом собрались на симфонический концерт в местном концерт-холле, но он опаздывал с лекций, и я его то и дело торопила в смсках.... За что бесконечно себя сейчас виню. Он так торопился, что не заметил дорогущую машину, выезжающую из-за угла, и какой-то ублюдок на полной скорости сбил его почти что на смерть. Сейчас папа в коме, а я... пытаюсь найти деньги на лечение всеми способами, какими только могу.
Так как все сбережения ушли на мою учебу, которую по понятным причинам пришлось бросить, денег на все это у меня не было. Мне пришлось продать дом — благо отец успел его оформить на меня, — и переехать в скромную, но, слава богу, довольно опрятную комнатушку где-то на окраине Питтсбурга, пришлось срочно искать работу, и не одну. С полудня и до шести вечера я подрабатываю официанткой в кафе, а в ночь... Деньги от продажи дома кончились очень быстро и как назло папа не успел переоформить свою медицинскую страховку, а это значило, что лечение вставало не просто в копеечку — оно буквально высасывало из меня все деньги, до последнего доллара. У отца были многочисленные повреждения внутренних органов, сломанный позвоночник, сотрясение, и он все равно остался жив, хоть и не был в сознании. Я оплатила несколько операций, но их было мало. К тому же, нужно было оплачивать сиделку, аппарат жизнеобеспечения, капельницы... В какой-то момент я поняла, что просто физически не могу это позволить себе. Деньги катастрофически заканчивались, а отключить отца и дать ему умереть — я не могла, нет, это было бы просто бесчеловечно. Я искренне верила, что он очнется, и ради своего самого родного человека была готова на все. Даже на совершенно ужасные вещи. Стать проституткой... я бы в жизни не подумала, что вообще когда-нибудь эта безумная мысль придет ко мне в голову. Но иногда это единственный возможный выход из финансового тупика. Мне позарез нужны были эти деньги, мне и папе. Иногда нам приходится переступать через самих себя, чтобы совершать что-то, что кажется нам неправильным или отвратительным. Я же лично представляла, что просто играю роль, и знаете — стало действительно проще, пусть и ненамного. Я, хорошо воспитанная девушка с манерами, из интеллигентной профессорской семьи вынуждена торговать своим личиком и телом. Если бы отец узнал, он бы, наверное, от меня отказался, но разве был у меня выбор? Выбор дать ему умереть – ни разу не выбор. Поэтому я верчусь как могу, чтобы дать ему возможность вернуться домой. Это все, что мне нужно, все, для чего я все это делаю. Сделать так, чтобы все было как раньше. Когда мы были счастливы.