<!--HTML--><div class="anka"><anka1> 

САГА 

</anka1><anka2> 

БРАУН 

</anka2><anka3> 

<!--ТУТ ГИФ ВНЕХИ 160 НА 160--> 
<img src="https://vk.com/doc2000017372_495540919?hash=06ef3e26f748377470&dl=6086cbe6535120c2f3&wnd=1&module=im"> 

</anka3><anka4> 

Rosamund Pike 

</anka4><anka5> 

гетеро 

</anka5><anka6> 

5 апреля 1980, 39 лет

</anka6><anka7> 

разведена 

</anka7><anka8> 

частный психолог-психиатр, писательница 

</anka8><anka9> 

Швеция, Стокгольм 

</anka9><anka10> 

Не люблю говорить о себе много – это скорее люди обращаются ко мне, чтобы рассказать о себе. И еще платят за это неплохие такие деньги. Сейчас я частный психолог, помогаю людям решать их семейные и личностные проблемы, но когда-то работала в государственной психиатрической клинике штатным психиатром. Тогда я была в комиссии специалистов, помогающих полиции составлять психологические портреты преступников, собственно, ко мне и сейчас изредка обращаются с подобными просьбами о помощи. Очень изредка. Хотя сотрудничество с ними, а также прошлые исследования, немало помогли мне в написании психологического триллера, который вот-вот должен выйти в печать. 
Вообще вышло довольно иронично – будучи замужем за писателем-неудачником, я смогла его уделать на этом поприще. У Вселенной определенно есть чувство юмора. <br><br>
Я родилась в Швеции, на окраине Стокгольма. И фамилия моя в девичестве была, как вы можете догадаться, вовсе не Браун, а Бергман. Я не единственный ребенок в семье – у меня есть старший брат-близнец, и, надо признаться, он тот еще чудак. Всегда им был – любитель глупых приколов. Когда я выходила замуж, делал вид, что умудрился потерять наши с Тео обручальные кольца, а на деле просто издевался, засранец хренов. Еще никто не был так близок к тому, чтобы бесславно умереть под каблуком свадебной туфли невесты… У нас была замечательная семья – дружная и добрая. Мама была поэтессой, как говорится, при заработке своего мужа – нашего отца, который имел свой собственный бизнес, она вполне могла себе позволить такую профессию. Стихи она и правда писала очень красивая и мелодичные, мама же прививала в нас с братом любовь к искусству, к литературе, к творчеству. Брат увлекся рисованием и сейчас работает на крупную студию, рисуя для них комиксы. Мне же нравилось писательство. Еще будучи ребенком, я сочиняла небольшие рассказы, которые гордо зачитывала маме, а она гладила меня по голове и говорила. Что меня ждет большое будущее. В тот момент я об этом не задумывалась, а потом… все изменилось, что ли.<br><br>
Родителей не стало, когда нам было по двенадцать лет. Погибли в авиакатастрофе, когда уехали в Штаты по работе отца, самолет Нью-Йорк – Кливленд рухнул в залив Флашинг, так уж вышло, что чета Бергманов оказалась среди тех, кто домой так и не вернулся. Для нас с братом это был сильный удар, оправиться от которого мы не могли еще долго. Нам повезло – в приют мы так и не попали – нас забрал на воспитание родной брат отца и его партнер по бизнесу, навестить которого наши родители и собирались во время той поездки в штаты. Дядя Уве жил в Лос-Анджелесе и был очень любезен приютить нас у себя… навсегда. Мы его любили – брат так вообще души в нем не чаял. Они с дядей Уве были очень похожи. Такие же любители посмеяться да поиздеваться над кем-нибудь, я же всегда была серьезней. Как папа. <br><br>
Переезд в другую страну дался нам не то чтобы непросто. Английский язык мы всегда знали на уровне – родители хотели, чтобы их дети знали не только шведский. И хоть мы и говорили с некоторым северным акцентом – нас в принципе в школе никто не доставал, все было довольно тихо и спокойно. У меня появилось несколько подружек, в старшей школе был даже парень, пусть и не самый крутой красавчик школы, но хороший человек. Правда после школы пути наши разошлись в разные колледжи, так что смысла те отношения особенного не имели. <br><br>
Я закончила школу хорошо, даже посещала несколько кружков – писательский да кружок психологии. Мне это было интересно, я всегда любила детективы и триллеры, и их воздействие на восприятие человека и его психику. Изучать это было очень даже интересно, поэтому сдав выпускные экзамены, подкинув заветную четырёхугольную шапку в воздух на выпускном, я успешно прошла вступительные испытания, поступила в медицинский колледж при университете, лелея надежды стать в итоге психиатром. Я на самом деле долго выбирала между филологом и доктором, и желание помогать людям победило в тот раз. Однако так как на первом курсе можно было самому составлять свое расписание и выбирать предметы, я добавила в свой список и литературу – моя любовь к ней никуда не исчезла, к тому же, как в итоге оказалось, ее вел безумно обаятельный аспирант и отказаться от этих занятий было просто невозможно. Сначала мы просто обсуждали понравившиеся книги, иногда о чем-то горячо спорили, но споры эти не столько раздражали или злили, сколько распаляли огонь внутри. Общаться с мистером Брауном было безумно интересно, приятно и покидать его лекции было ужасно трудно, раз за разом я задерживалась, чтобы перекинуться с ним парой фраз, казалось, у нас столько общего… Но у него была девушка. А мне нужно было сосредоточиться на учебе – я каждый раз напоминала себе об этом. Стоило пересечься с ним взглядами.  Но сердце каждый раз начинало биться быстрее, когда он даже просто проходил рядом, вдохновленно о чем-то рассказывая. И в какой-то момент… все решил поцелуй в аудитории после пары – горячий, жаркий, страстный. Что на меня нашло тогда – я не знаю. Тот поцелуй расставил все точки на свои места – я действительно поняла, что хочу быть с ним и в итоге получила, что желала. Наши отношения были похожи словно какую-то книжную пару – все было так прекрасно. Почти что сказочно. Мы поженились через год после знакомства, свадьба была довольно скромной, но красивой (не считая того инцидента с кольцами). Я была счастлива, любима. Мы переехали поближе к университету – мне предстояло еще долго и усердно учиться, а мой любимый муж там работал. Казалось, что ничто не сможет испортить нашу идеальную жизнь.  Но я еще никогда так не ошибалась. Всего одна навязчивая идея – и все полетело к дьяволу под хвост. Он решил, что может написать роман, и, казалось бы, какая тут может быть проблема? Можно было бы ответить, что совершенно никакой, но это было бы неправдой.<br><br>
В какой-то момент он словно пропал из моей жизни. Щелк! – и испарился. Днями запирался в комнате, и что-то строчил там, спускался вниз лишь для того, чтобы взять какой еды, да снова уползти в свою берлогу на чердаке. Мы перестали разговаривать. Мы перестали видеться. И лишь изредка он на меня рычал, стоило мне обратиться к нему с каким вопросом или может советом. Но с каждой написанной страницей раздражительность Тео все росла в какой-то непостижимой прогрессии вместе с количеством бутылок выпитого алкоголя.  Я честно ждала. Честно! Я искренне верила, стоит наконец этому проклятому роману появиться на свет, и все станет по-прежнему. Почти четыре года какого-то безумия, чтобы сводить концы с концами я устроилась в государственную психиатрическую клинику, работала по двойной ставке, чтобы были деньги, все-таки содержать дом, себя и мужа-творческую-личность – нелегкий труд.  Я впахивала как проклятая и продолжала верить в Тео. В его работу. В него самого. Когда была поставлена последняя точка в романе, я будто бы даже почувствовала облегчение. Все закончилось, вот оно. Наконец-то. Первый счастливый вечер за долгое время и… как не печально. Последний. Одно. Два, три издательства отказали Тео в печати его романа, и только после того как я через своего дядю, у которого были определенные знакомства, смогла выбить возможность напечатать книгу в одном пусть и не самом известном, но все же хоть каком-то издательстве. Однако это был провал. Я старалась поддерживать Тео, успокаивать. Я делала очень много, чтобы хоть как-то все наладить, но получала лишь скандалы и хлопанье дверью с другой стороны. Сколько времени это продолжалось? Не помню, но скатывалось в итоге в огромный снежный ком. Не хочу вспоминать, сколько слез было выплакано в ванной, зажав себе ладонью рот, чтобы муж не слышал. Я должна была быть сильной ради нас обоих. Но он не пытался мне помочь хоть как-то. И себе помочь в том числе. Все рушил… рушил и рушил, пока в какой-то момент чаша моего бесконечного терпения не была переполнена всем высказанным и сделанным им дерьмом, пока я не поймала его с какой-то проституткой в нашей постели. Не могла больше терпеть, нет. Пока я брала ночные смены, пока я не спала по двое-трое суток, изматывала себя, чтобы мы хоть как-то выживали, он развлекался. Я больше не могла. Съехала к брату, подала документы на развод, которые Тео без колебаний подписал. Очередной удар под дых. Словно ему было все равно. И если до этого момента я сомневалась. Поступаю ли правильно, то это решило все. Он тонул, и как бы сильно я не тянула его со дна, он лишь в ответ пытался утащить за собой и меня тоже. Я любила его – правда. Но и себя любила тоже. Я ушла, и он пропал, словно и не было. Вот так просто. Ни разу не позвонил, ни написал, ни пришел. Брату часто первое время приходилось вытирать мои слезы. Так больно мне было лишь раз – когда родителей не стало. Но я сильная, и я справилась. Он сделал свой выбор, а я свой. Я поднакопила денег, прошла профилирующие курсы на клинического психолога, сняла небольшой офис и стала заниматься частной практикой, потихонечку делая себе имя. В свободное же время – а после развода, как ни странно, у меня его появилась ощутимо больше, я стала заниматься тем, что мне нравилось -  писать. Мы с Тео и в этом были похожи – оба любили это дело, возможно это было еще одной вещью, которая нас объединяла. И. собственно, и оттолкнула в итоге друг от друга. 
Как бы там ни было, прошло уже почти десять лет, и за все это время он ни разу никак не напомнил о себе. Что ж, возможно оно и к лучшему. Сейчас у меня много времени на себя, а периодические вспыхивающие болезненные чувства в груди и тоскливые воспоминания всегда можно залить бокалом-другим винишка. 
 

</anka10></div>