Родилась в небольшом городе под Бостоном. Из родственников имеется старшая сестра и мать с отцом. У них свое хозяйство в городишке недалеко от Бостона, всю жизнь прозанимались землей да животными, в город не желают ни в какую, не смотря ни на мои уговоры, ни на уговоры сестры.

Росла обычно девчонкой – кто-то из моих сверстников умел летать, кто-то воспламенял взглядом, кто-то дышал под водой, я же была совершенно нор-маль-ной. Чувствовала ли я себя ущербной из-за этого? Нет. Родители учили меня, что человека определяют его поступки, а не то, чем он обладает. И величие вовсе не в том, чтобы взмахом руки опрокинуть грузовик.
Это знание отложилось у меня в голове и, вероятно, в итоге повлияло на мои некоторые решения в дальнейшем.

Я всегда была умной девочкой. Хорошо училась в школе, носила идиотские очки, была тем самым «ботаном», которых обычно чмырят крутые ребята. Мне нередко доставалось и за очки, и за косички, и за то, что я такая «дохрена умная, Бетси, да?», и за то, что я обычный человек. Пусть одаренных не сказать, что было много, да и в нашем городке это мало кто афишировал вот так вот, но дети по природе своей довольно-таки жестоки и любят похвастаться чем-то крутым, особенно когда чувствуют превосходство. Приходилось терпеть, ночами плакать, сжимать кулаки до побелевших костяшек. Только все это меня не ломало, а лишь сильнее подстегивало больше заниматься и развиваться.

Меня еще в школе тянуло к естественным наукам, и тогда мне казалось, что быть врачом и помогать обычным людям - это мое призвание. Родители в целом мой выбор одобрили, хотя и не очень поняли, почему именно я решила пойти в хирургию. Ну а я в свою очередь не стала признаваться, что препарировать лягушек на уроках биологии было весьма и весьма занимательно.
В восемнадцать лет я пошла в колледж, где изучала биологию, параллельно посещая подготовительные медицинские курсы. Пришлось понабрать серьезных кредитов на обучение, я устроилась подрабатывать в коллежской лаборатории лаборанткой, платили немного - но это было уже что-то. К тому же, отец очень сильно помогал мне с финансовой стороны, за что я точно буду ему всегда благодарна.
Однако за то время, что я училась в колледже, я неожиданно осознала, что существует более интересное для меня занятие, а именно – генетика. Начала изучать по ней все доступные мне материалы. Мне было интересно, как работает этот «ген одаренности», что это за мутация, как она распространяется, передается ли, каковы шансы у человечества остаться таким же, как и раньше. Все это казалось таким интересным и важным, что в итоге, окончив колледж, я пошла не в медицинский, как планировала, а на факультет генетики в Иллинойский университет.

Четыре года в колледже, четыре года в университете, два года в магистратуре, четыре года на то, чтобы получить докторскую, и вот, наконец в тридцать три года я наконец-то завершаю весь цикл обучения, получив наконец доктора наук в области генетики и цитологии.
Не хочу говорить, сколько денег ушло на образование, сколько бессонных ночей я проводила то в лабораториях, то подрабатывая официанткой. Хочешь чего-то добиться – умей вертеться, и я к тридцати годам научилась этому очень хорошо. Из скромной, забитой девчонки я превратилась в уверенную в себе женщину, которая знает, чего она хочет.
Единственным непредвиденным моментом за все это время было замужество за руководителем отдела в той лаборатории, где я тогда работала, беременность, переезд обратно в Бостон, потому что родители обещали помогать с малышкой, а муж нашел там работу в «Эйдос Энтерпрайзес». Я же, просидев полтора года в декрете, ушла работать в итоге в одну из частных лабораторий, где сфера деятельности была мне интересной. Мы с мужем решили, что будет лучше, если мы будем работать в разных компаниях, так как нам более чем хватало за это время друг друга дома.
Жизнь была нормальной, стабильной, счастливой. У меня была хорошая работа, любимая семья, все, казалось, было хорошо. Но все хорошее когда-нибудь кончается – так вышло и у меня.

Я потеряла дочь. Ей было всего пять лет, когда компания из одаренных ублюдков решила одним тихим вечерочком развлечься со спешащей по своим делам молодой матерью и девочкой. Драгоценностей, денег, телефонов им было мало. Хотелось помучить – просто потому что могут себе позволить. Моя малышка закричала, и они ее просто разорвали. Крошка Лили просто разлетелась кровавыми брызгами и ошметками в воздухе, не позволив мне ни спасти ее, ни даже успеть вдохнуть. Испугались содеянного и сбежали, словно крысы, оставив меня в том переулке в одиночестве –  покрытой кровью и кишками моего ребенка с ног до головы.
С этого момента все пошло под откос.

Мы с мужем отдалились, я сильно замкнулась в себе и мне пришлось посещать психотерапевта, чтобы выйти из этого состояния. На работу ходить я не могла – я ничего не могла, жизнь превратилась в какую-то пытку. Она попросту потеряла какой-либо смысл.
Но все изменилось, когда руководитель лаборатории, в которой я работала до этого, не предложил мне вступить в «Глас Божий». Аргументировал он это очень просто – «тебе это нужно». И был чертовски прав. Я ожила, у меня появилась цель – стереть с лица земли этих ублюдков, каждого, кто может причинить простому человеку такую же боль, какая была причинена мне.

Я в организации примерно год, работаю на благо всего человечества, и уже давно перестала задумываться о моральной стороне того, чем занимаюсь.
Готовлю бумаги на развод, провожу по четвергам лекции в бостонском университете и пропадаю в лабораториях.
И вроде теперь у меня тоже вполне себе стабильная жизнь, с одним лишь значимым отличием – я не знаю, что будет, когда все это закончится. Но теперь это и неважно.